Публикации

Что же происходит с нашим мозгом во время пандемии? Как нарушается баланс между разумом и эмоциями?

Чем мы занимаемся непрерывно? Дышим? Не только. Мы еще принимаем массу решений. Одни – автоматически: открыть и закрыть кран в ванной, включить и выключить свет, заглянуть в смартфон. Другие – сознательно. Стоит ли помочь незнакомцу на улице? Не пора ли продать акции? Решиться на пробежку в парке или арендовать беговую дорожку? Прежде чем решение будет принято, оно обычно проходит два этапа проверки. Первый – это интеллектуальный тест, в котором мы соизмеряем издержки и потенциальную выгоду от поступка. Второй – эмоциональный тест: мы представляем, какие ощущения это действие может у нас вызвать.

Но это еще не все. Плюс к решениям в реальной жизни, мы постоянно моделируем решения в воображении. Каждый раз, когда мы смотрим фильмы и сериалы, читаем книги и статьи, обсуждаем с друзьями их проблемы, мы проводим мысленные эксперименты по принципу «как бы я поступил в такой же ситуации». Зачем нам это нужно? Для тренировки. Чтобы в критический момент, когда воображаемая ситуация окажется реальной, мы смогли сделать правильный выбор.

Пандемия нового коронавируса – один из таких критических моментов в социальном и нейробиологическом смысле. С одной стороны, она поставила нас перед необходимостью принимать массу важных решений. С другой стороны, создала стрессовую обстановку. Но именно в этот ответственный момент проще всего допустить ошибку. Почему? Потому что обычно под влиянием стресса мы принимаем худшие решения в жизни.

У мозга два центра принятия решений: кора полушарий, отвечающая за рациональное мышление, и лимбическая система, управляющая эмоциями. Самая трезвомыслящая часть рационального центра – префронтальная кора. А самая бесшабашная часть лимбической системы – амигдала: неиссякающий источник страха, тревоги и агрессии. Обычно их взаимодействие представляют как отношения начальника и подчиненного. Мы думаем, что рассудительная префронтальная кора раз за разом удерживает импульсивную амигдалу от необдуманных поступков. Но в реальности это не так. У лимбической системы такое же право голоса и не меньше рычагов влияния.

Вопреки распространенному заблуждению, эмоции необходимы для принятия взвешенных решений. Во все решения, связанные с нашей жизнью и благополучием окружающих, заложен эмоциональный конфликт: вы должны чем-то поступиться ради других или в чём-то отказать им ради себя. Сбалансировать разум и чувства в такой ситуации – довольно сложная задача. Но именно ее сложность заставляет нас взвешивать все «за» и «против». Эмоции мотивируют префронтальную кору работать эффективнее.

Как стресс, связанный с нынешней пандемией, нарушает это взаимодействие? Это происходит по нескольким причинам. Один из главных факторов стресса – неопределенность. Сейчас неопределенности в нашей жизни стало гораздо больше. Мы оказались внутри уравнения с множеством неизвестных и без конкретного решения. В такой ситуации точкой опоры для нас могла бы стать социальная поддержка: живой разговор, личный контакт, подбадривающее похлопывание по плечу. Но мы в ловушке «социального дистанцирования». Психологи консультации проводят в онлайн формате дистанционно , но не у всех есть технические возможности.

Во время затяжного стресса и при отсутствии психологической поддержки в организме выделяются глюкокортикоиды – это класс стрессовых гормонов, которые делают две вещи: активируют амигдалу и одновременно тормозят активность префронтальной коры, не давая ей вовремя одернуть слетевшую с катушек лимбическую систему. Нейробиологические исследования показывают, что стресс всегда влияет на процесс принятия решений именно так: нарушает баланс между разумом и эмоциями.

У стресса, есть еще один неприятный социальный эффект. Мы реагируем на фрустрацию так же, как большинство приматов: вымещаем раздражение на более слабых; начинаем воспринимать нейтральные сигналы как враждебные; резко сокращаем круг людей, которых считаем «своими». Рост агрессии, искажение восприятия и снижение эмпатии означают сужение диапазона выбора в процессе принятия решений.

Это можно сравнить с туннельным зрением. Мы четко видим один раздражитель, но не принимаем во внимание множество побочных факторов. А они при ближайшем рассмотрении могут оказаться совсем не побочными – даже первостепенными. И что еще хуже – исключаем из уравнения решающий фактор: потенциальные последствия.

Наша заторможенная префронтальная кора недостаточно активно подключается к решению проблем. Из-за этого наши решения становятся менее гибкими, более машинальными и импульсивными. Мы действуем не задумываясь – по принципу ежедневной рутины. Хотя в условиях пандемии нам приходится сталкиваться с более сложными проблемами, чем чистка зубов или завязывание шнурков. Поддаваться панике или игнорировать угрозу? Бежать в близлежащий магазин, чтобы отвоевать себе годовой запас туалетной бумаги? Жить как ни в чем не бывало или временно изменить стиль жизни ради общего блага? Обычно в нестандартных ситуациях мы меняем стратегию в зависимости от результата. Но сейчас в случае неудачи мы часто продолжаем по инерции ломиться в закрытую дверь, только более напористо и агрессивно.

Химия и механика работы нашего мозга в условиях стресса – не единственная проблема. Мы сталкиваемся с этими вызовами в самый неподходящий момент. Ситуация осложняется тем, что мир охвачен не только коронавирусной инфекцией. Гораздо раньше нас поразила пандемия невежества и популизма. Пандемия коронавируса в сочетании с пандемией популизма делает нас агрессивно иррациональными.

Рекомендация от медицинского психолога в это непростое время – сохранять бдительность. Мы не можем изменить механизм работы мозга при стрессе. Но мы можем контролировать худшие тенденции, которые генерирует наш мозг в такие моменты.

Потапова С.Н. – медицинский психолог ГБУЗ «Госпиталь для ветеранов войн»